Свобода и традиции — Философия Эдмунда Бёрка
Эдмунд Бёрк (1729–1797) — один из самых ярких представителей эпохи Просвещения, который повлиял на становление не только лишь консерватизма, но и классического либерализма. Отличительной чертой его философии являлся поиск компромисса между многовековыми традициями и свободой индивида. Будучи видным сторонником свободы и просвещения, он негативно относился к Великой французской революции и тем методам, к которым прибегали революционеры. Наиболее чётко его взгляды были изложены в трактате «Размышления о Французской революции», где он подверг критике не только жестокость революционеров, но и их попытку уничтожения традиций, обычаев и унаследованного морального порядка.
Преданность Бёрка «духу рациональной свободы» значительно повлияла на его политическую карьеру: он был активным сторонником примирения с Америкой, призывал к толерантности по отношению к ирландским католикам и даже защищал права народов в Индии. Он, казалось, был вечным союзником английских либералов, однако революция во Франции поставила крест на их тесном сотрудничестве. Тем не менее, даже несмотря на критическое отношения к событиям во Франции, Эдмунд Бёрк до конца со своих дней оставался «старым вигом».
Свобода и Революция
«Размышления о Французской революции» — это работа вига, который всю свою политическую карьеру стремился ограничить власть государства на социальную и экономическую жизнь своих сограждан. Но ограничивать — не значит отменять, а значит находить компромиссы и согласовывать действия. Бёрк осознавал, что религиозная вера дисциплинировала, возвышала сердца и умы индивидов, тогда как монархия поддерживала преемственность традиций и являлась гарантом порядка. Оба этих института, по его мнению, поощряли добродетели, которые имеют решающее значение для сохранения свободы.
Принимая во внимание то, что Бёрк стремился ограничить политическую власть монархии в Великобритании, он в то же время защищал трон Людовика XVI-го во Франции. Радикальная концепция свободы, которую пропагандировали революционеры, противоречила его умеренным взглядам. Бёрк предупредил, что Французская революция «это великий кризис не только во Франции, но и во всей Европе, может быть даже и в мире». Суть дела заключалась в том, что доктрина революционеров требовала не только смены правительства; она требовала «тотальной революции», которая бы сломала и отбросила устоявшиеся практики и институты.
У Бёрка, напротив, было совершенно иное понимание свободы. Он признавал силу эгоизма, однако подчёркивал и необходимость сдержанности в государственных вопросах, которые требуют «глубокое познание природы и потребностей человека, гражданских институтов и сложившихся традиций». Гражданские институты (семья, религиозные общины, деревни или города) являются первоисточником общественного взаимопонимания и той школой, где мы развиваем свою любовь к стране, своим согражданам и всему человечеству. Такая концепция отвергает определение «прав человека», которое предлагают различные «теоретики» и «интеллектуалы». Хорошо понимаемая свобода обозначает наличие «реальных прав человека», на базе которых и было сформировано гражданское общество: обладать правом на жизнь в соответствии с верховенством закона; владеть, приобретать и передавать по наследству имущество; жить со своей семьёй так, как считаешь нужным, если это не нарушает прав других индивидов. Основная цель государства, которое Бёрк охарактеризовал как «изобретение человеческой мудрости для удовлетворения человеческих потребностей», состоит в том, чтобы обеспечивать соблюдение вышеперечисленных прав.
Только осмотрительные размышления о традициях и обычаях могут определить оптимальное понимание свободы, так как именно в них содержится накопленная мудрость нации относительно организации и ведения человеческих взаимоотношений. Предусмотрительность, как заметил Бёрк, «является богом этого нижнего мира». Посредством этого качества можно тщательно рассмотреть обстоятельства, которые «придают свой отличительный цвет каждому политическому закону и программе». Предусмотрительность служит умеренным посредником между законом и обычаями, свободой и традициями, прогрессом и порядком.
По словам Бёрка, французские революционеры были далеки от «умеренности». Свергнув монархию и религию, они стремились освободиться не только от конкретных традиций и обычаев, но и от их авторитета. Их неоправданная цель заключалась в том, чтобы создать империю, основанную на одних только абстрактных суждениях. Предусмотрительное применение закона по отношению к обстоятельствам было бы необязательно. Вместо этого они будут формировать обстоятельства, чтобы соответствовать требованиям чистого разума. Маршируя под лозунгами о «правах человека», они намеревались создать общество свободных и равных граждан без учета веры и обычаев, страстей и интересов, привязанностей и ассоциаций, которые образуют характер и формируют поведение. Вместо того, чтобы рассчитывать на образование, основанное на истории, литературе и науках, которые дисциплинируют и возвышают непокорную человеческую натуру, революционеры стремились переделать человеческую природу и общество. Бёрк сразу понял, что реализация таких идей непременно приведёт к безжалостному насилию. Предвидя не только Эпоху террора, но и тоталитаризм XX-го века, Бёрк заявлял, что решимость использовать силу государства для создания нового человека приведёт к дегуманизации общества.
Революционеры верили в способность государства сделать людей свободными за счёт радикальной и агрессивной трансформации институтов. Бёрк, напротив, всегда подчёркивал моральные и политические выгоды, которые вытекают из проверенных временем институтов, практик и убеждений, выходящих из непосредственной компетенции государства. Прогрессивная сторона либерализма, корни которой уходят во времена Французской революции, склонна рассматривать традиционные представления о порядке и добродетелях как препятствия для свободы. Консервативная же сторона либерализма в духе Эдмунда Бёрка видит в них столпы свободы и стремится сохранить неправительственные институты — семью, религиозную веру, добровольные ассоциации гражданского общества.
Американская Действительность
Необходимость принятия реформ, в условиях изменяющегося мира, была основной темой почти 30-летней карьеры Эдмунда Бёрка в английском парламенте. Он находился в постоянной оппозиции злоупотреблению власти, которое заключалось в игнорировании правительством фундаментальных требований свободы. Будучи членом парламента, Бёрк поддерживал американское самоуправление, терпимость к ирландским католикам и резко выступал против жестокой и коррумпированной администрации Уоррена Гастингса в Индии.
22 марта 1775 года он выступил в Палате Общин со своей знаменитой «Речью о примирении с колониями». Это было через десять лет после того, как парламент принял «Закон о гербовом сборе», который увеличил налоги для американских колонистов, отклонив их требования о представительстве в парламенте. Бёрк много лет предупреждал, что такие действия англичан могут разжечь революционную войну. С ростом напряженности в колониях, он настаивал на необходимости формулирования политики с учётом реальных обстоятельств в метрополии и колониях. Он призывал к тому, чтобы обсуждения происходили на основе понимания общих интересов, «а не в соответствии с нашим собственным воображением, не в соответствии с абстрактными представлениями о праве, и ни в коем случае не в соответствии с простыми общими теориями управления, которые являются пустой тратой времени». Самым важным обстоятельством была глубоко укоренившаяся преданность свободе, которую Британия разделяла с Америкой.
Этот общий интерес к свободе был связан с их общим интересом к процветанию. За предыдущие 70 лет торговля Англии с колониями увеличилась «не менее чем в двенадцать раз», а торговля с Америкой стала составлять более трети всей мировой торговли Англии. Подъем Америки и вытекающие из этого выгоды для Британии были в значительной степени обусловлены лондонской политикой невмешательства, за которую и выступал Эдмунд Бёрк. Он смотрел на американское изобилие, даже на американское непристойное поведение с великодушием: «Духу свободы можно что-то и простить».
Для того, чтобы сохранить бунтующие колонии в составе империи, необходима была политика «разумного управления», которая бы отвергала применение силы. Это было бы особенно контрпродуктивно в отношениях с Америкой, потому что свобода была главной силой колонистов и решающим фактором их жизненно важного вклада в империю. В самом деле, утверждал Берк, «любовь к свободе является доминирующей чертой, которая отмечает и отличает американский характер».
«Яростный дух свободы» Америки, который только усиливался с ростом размеров и процветания колоний, возник по нескольким причинам:
• Будучи потомками англичан, американцы унаследовали английское представление о том, что свобода зависит от права, которое дает возможность избирать своих представителей в парламенте и влиять на налоговую политику. Высокая степень участия в народных правительствах, которые они создали в колониях, еще больше усилила страсть американцев к свободе.
• Их протестантизм, который «возник в прямой оппозиции всем привычным державам мира», создал прочный фундамент для «естественной свободы». Всюду по стране активное чтение и изучение, особенно права, повысили чувствительность американцев к злоупотреблениям властью и позволили оттачивать свои аргументы в защиту свободы.
• И, наконец, 3000 миль океана, отделяющего Америку от парламента, помешали ответственному контролю со стороны Лондона и ослабили желание колонистов подчиниться власти центрального правительства.
Совокупность этих факторов стала причиной того, что американских колонистов абсолютно не устраивало отсутствие своего представителя в английском парламенте. Следовательно, у Британии было всего три варианта: устранить непосредственную причину спора; преследовать непокорных американцев как преступников; или признать американские требования о представительстве как разумные в сложившихся обстоятельствах и разработать способы их удовлетворения. Признание духа свободы, присущего Америке и Британии, предписывало выделить колонистам долю представительства в парламенте. Таким образом, Берк выступил за предоставление колонистам ограниченного представительства в парламенте по вопросам налогообложения. Это было бы на руку Британии, так как позволило бы народам империи «изучить и принять нашу конституцию».
Такая политика предполагала существенную уступку. Однако, это была уступка, способствующая укреплению свободы и представительного правительства, которые последовательно определяли британскую политику. Примирение само по себе было «древней конституционной политикой этого королевства». Оно отражало саму природу политики:
Все правительство, в действительности каждое человеческое благо и наслаждение, каждая добродетель и каждый разумный поступок основаны на компромиссе и взаимопонимании. Мы балансируем посреди неудобств; мы даем и берем; мы предоставляем одни права, чтобы мы могли пользоваться другими; и мы предпочитаем быть счастливыми гражданами, а не хитрыми спорщиками.
По оценке Бёрка, примирение с Америкой было особенно выгодным для Британии. Позволяя английским свободам процветать в колониях, Британия будет поощрять дух свободы, который обеспечил процветание как Британии, так и Америке. Укрепление этого духа в метрополии и колониях сохранит английское господство на долгосрочной основе, поскольку свобода есть также диктат справедливости.
Бёрк и Католицизм
Уже в 1780-м году, который ознаменовал закат его парламентской карьеры, Бёрк выступил в защиту законопроекта, который был направлен на облегчение уголовного законодательства по отношению к ирландским католикам. Эта поддержка носила деликатный характер, так как несмотря на то, что Эдмунд Бёрк воспитывался в духе англиканства, его родители были врожденными католиками, так же как и его жена. Политические оппоненты регулярно нападали на него, как на сочувствующему католикам, что было разрушающим клеймом на протяжении всего XVIII-го века в Великобритании. Наряду с его поддержкой свободной торговли с Ирландией и ослаблением штрафов для должников, энергичная пропаганда Бёрка терпимости к католикам в Ирландии привела к потере его места в Бристоле (он продолжал быть представителем Малтона, занимая менее влиятельную должность). Как заметил Конор О’Брайен в «Великой мелодии», защита Бёрком прав католиков была важна для его личных интересов, но отрицательно повлияла на его политическую карьеру.
Обращаясь к протестантской вере большинства своих избирателей, Бёрк указал, что принцип толерантности уходит корнями в Реформацию — «одному из величайших периодов человеческого совершенствования». Тем не менее очаги нетерпимости в нарушение протестантских принципов свободы сохранялись в Ирландии еще долгое время после Реформации, не в последнюю очередь в форме жестких ограничений, введенных в отношении католиков. В 1699-м году католические мессы и преподавание католицизма преследовались по закону. Уголовное законодательство также обязывало католиков отказаться от своей веры или отдать свою землю в пользу государства, а также установило жесткие ограничения на профессиональный рост, например, те, с которыми столкнулся отец Бёрка. Однако не стоит полагаться только лишь на протестантские принципы, осуждая преступления над католиками посредством таких законов. Универсальные принципы человечества, как утверждал Бёрк, также осуждали их. Уголовные преследования за католическую веру атаковали человеческую природу, нанося вред «правам и чувствам человека». Из-за таких законов человечество деградирует и лишается того либерального состояния ума, которое делает нас такими, какими мы есть. Отмена «Penal Laws» в Ирландии оправдывалась как религиозными принципами, которым придерживается подавляющее большинство британцев, так и общим гуманизмом, разделяемым всеми людьми на планете.
Но если веротерпимость была так важна, спрашивали у него различные критики, почему Берк поддержал законопроект, который предусматривал лишь частичное освобождение от уголовных законов, а не их прямую отмену? Берк отвечал, что ему так советовало благоразумие. В то время как прямая отмена была политически недостижима, частичное облегчение обеспечило бы «прогрессивный опыт». Посредством постепенных шагов «люди примирились бы с терпимостью, и в результате бы обнаружили, что справедливость не настолько непримиримый враг комфорту и материальной выгоде, как они себе представляли.»
Некоторые возразили, что парламент действует неоправданно быстро. Берк возразил, что парламент продвигается слишком медленно, и ему потребовалось 80 лет для исправления законов, которые никогда не следовало исполнять. А тем, кто заявлял, что монархи представляли истинную угрозу свободе, Берк ответил, что свободе угрожают многие стороны. Свобода может подвергнуться такой же угрозе со стороны «самой сильной фракции», тирании большинства или даже теми группами людей, которые иногда носят маску свободы:
Это правда, что любовь и даже сама идея подлинной свободы крайне редки. Это правда, что есть многие, чья схема свободы состоит из гордости, извращенности и наглости. Они чувствуют себя в состоянии рабства, они воображают, что их души скованы и несчастны, если у них нет какого-то человека или какой-то группы людей, зависящих от их милости.
Поскольку свобода подвергается злоупотреблениям во многих отношениях, а истинная любовь к свободе редка, воля человека должна быть «ограничена пределами справедливости», что определяет терпимость как наиважнейшую черту свободного общества.
Бёрк против Ост-Индской компании
В своем выступлении 1783-го года, посвященном «Ост-Индскому» законопроекту Фокса об Индии, Берк еще раз настаивал на проведение реформ. Он считал, что соблюдение постулатов свободы за рубежом позитивно повлияло бы и на британское общество. Выступая против грубых правонарушений Британии в Индии, эта речь являлась олицетворением того, чему Бёрк посвятил огромную часть своей карьеры. На самом деле, Берк пошел на многое, чтобы привлечь к ответственности Уоррена Гастингса, первого генерал-губернатора Бенгалии, который фактически правил Индией с 1773 по 1775 годы. Бёрк возглавил импичмент Гастингса в Палате общин в 1787 году и восьмилетнее судебное преследование Гастингса в Коллегии Палаты лордов, закончившейся, всё же, оправдательным вердиктом в 1795 году. Несмотря на то, что «Ост-Индский» законопроект выдвигался лидером вигов Джеймсом Фоксом, именно Бёрк являлся инициатором и составителем законопроекта. Он считал, что реформа управления в Индии была необходима во имя «гуманизма, справедливости и каждого принципа истинной политики».
Он также утверждал, что интерес Британии к устойчивой торговле с Индией неотделим от «интереса к благополучию народов Индии». Но английская Ост-Индская компания, созданная в 1600-м году королевой Елизаветой I для содействия торговле, серьезно злоупотребляла своей властью и безжалостно эксплуатировала свои прерогативы. Это всерьез нарушало права коренных индийцев и взбудоражило страну. И в этом процессе Ост-Индская компания подорвала британскую мораль и подорвала национальные интересы Британии. Следовательно, Бёрк считал, что восстановление свободы индийцев было одним из главных задач парламента: «каждое действенное средство для защиты Индии от угнетения является средством для защиты британской конституции».
Противники законопроекта настаивали на том, что вмешательство парламента в дела Ост-Индийской компании является нарушением её прав. Бёрк отвечал, что они путают права, созданные государством с универсальными правами человека, которые государства должны защищать:
«Права человека», то есть естественные права — священны; и если какая-нибудь внешняя сила окажет на них негативное воздействие, то противодействие должно быть решительным. Естественные права, которые существуют и устанавливают стандарты политической жизни, требуют преобразования в конкретные гарантии посредством правовых кодексов.
То, что называют «гарантированными правами человека», — это те естественные права, которые прямо подтверждены в основных правовых документах. «Великая хартия вольностей», хартия ограничения власти и уничтожения монополии, была для Бёрка выдающимся примером. Напротив, «Ост-Индская хартия» — это хартия для установления монополии и создания власти, которые противоречат естественным правам человека и препятствуют развитию индийского общества. Принимая во внимание «полноту деспотизма, коррупцию и тиранию» в Индии, Бёрк утверждал, что парламент обязан взять на себя ответственность и обеспечить «реальную гарантированную защиту прав человека», которые нарушала компания. Чтобы положить конец злоупотреблению компании, «должны быть проведены радикальные реформы».
Из-за мудрости, воплощенной в устоявшихся институтах, Бёрк считал, что радикальные перемены следует рассматривать только как крайнюю меру для защиты самых основных прав личности и жизненно важных национальных интересов. Соответственно, коренное изменение любого авторитетного института управления должно соответствовать строгим требованиям:
Во-первых, объект, пострадавший от злоупотребления, должен быть важным и стоящим. Во-вторых, злоупотребление, наносящее вред этому объекту, должно быть большим злоупотреблением. В-третьих, злоупотребление должно быть устоявшимся, а не случайным. В-четвертых, оно должно быть совершенно неизлечимым в том виде, в котором существует сейчас.
Несмотря на негативное отношение к Французской революции, Бёрка нельзя назвать реакционером. Его политическая карьера в парламенте доказывает его приверженность ценностям, которые были свойственны многим либеральным мыслителям. Признавая силу рыночной экономики и демократии, он считал необходимым сохранить те неправительственные институты (семья, религия, свободные гражданские ассоциации), которые бы противодействовали вредным тенденциям бурно развивающегося мира. Деятельность Эдмунда Бёрка повлияла не только на британскую политику, но и на такой шедевр американской политической мысли как «Записки Федералиста» — яркий пример консервативного бренда либеральной традиции, который в итоге стал базой для Конституции США.
Поддержать:
QIWI +37378080434
Источники:
Эдмунд Бёрк, Размышления о Революции во Франции (1993)
The Works of the Right Honourabl e Edmund Burke (сборник речей)
Conor Cruise O’Brien, The Great Melody: A Thematic Biography of Edmund Burke (University of Chicago Press, 1992).
Harry M. Clor, On Moderation: Defending an Ancient Virtue in a Modern World (Baylor University Press, 2008).
